Кстати. Подумалось тут, что в свете новомодных тенденций, шутливый термин из известного анекдота - "лесбиян", на самом деле должен расшифровываться как - "трансгендерная женщина гомосексуальной ориентации". То есть мужик, который хочет быть женщиной, но испытывает влечение к женщинам же и по смене пола вступать в интимные отношения с мужчинами не собирается. зы почитал что написал. Пизде-е-е-ец...
КОЛГОТКИ Однажды Петя для чего-то, Поев на завтрак макароны, Напялил мамины колготы Из натурального капрона. Что это стыдно, сам не зная, Всего какое-то мгновенье Перед трюмо стоял, вздыхая, В своё любуясь отраженье. Дождь за окном осенний капал, Листву гонял проказник ветер, Но вдруг зашёл угрюмый папа И молча посмотрел на Петю. Увидев сына и колготки, Он произнёс: - Ну, что за нахуй! И отрыгнув палёной водкой, Ремень достал с военной бляхой. Потом сказал он строго Пете, Что ни в какие уж ворота Не лезет на огромном свете, Факт надевания колготов. Твердил срывающимся басом, Терпеть, мол, этого не будет: Колготы носят пидорасы, А это ужас, что за люди! Сынок, ты плоть от плоти русский, Не подобает нам такое, От навалившейся нагрузки, Отец был очень беспокоен. Сгущались над мальчишкой грозы, И он ответил без прелюдий, Глотая, как пилюли, слёзы, Что пидорасом он не будет. Стоял, глазами кротко хлопал, Стыд тяготил, как тяжкий камень, И за ушибленную попу Держался слабыми руками. Прошло с тех пор лет семь всего-то, Окончил мальчик десять классов, Всех сторонился, кто в колготах, В них сразу видя пидорасов. И эту линию упрямо Он гнул всегда без лишней тени, И если честно, даже к маме Он относился с подозреньем. Однажды с девушкой Мариной Он шёл цветущею весною, И про себя писал картины, Где видел девушку нагою. Благодарил в душе он Бога За девушку со взглядом кротким, Но взгляд скользнул его на ногу... О, Боже! Что это? Колготки?! Поплыл в тумане свет витрины, И Петя прошептал невесте: - Прощай, коварная Марина. Ты пидор! И не быть нам вместе. Мелькали годы, словно птахи, Наталья, Юля, Люда, Тася. Горело всё огнем и прахом, Все бабы были пидорасы. Анэт со сталинской высотки, Олеся, Зульфия и Валя Носили гадкие колготки И очень этим огорчали. И вот в безудержном угаре С судьбой-жестянкою не споря, В полупустом столичном баре Лечил Пётр водкой своё горе. В слезах глотал он "шот" за "шотом", Которых выпил уже массу, И ненавидел все колготы, А также злющих пидорасов. Но алкоголь не брал кручину, Не врачевал души напасти... К Петру подсел один мужчина: -Я вижу вы в печали? Здрасьте. Иль сердце может быть разбито, В любви печальной безвозвратной... Меня зовите Ипполитом, А вас? Петром? Ну, что ж, приятно. Что, расскажите, вас так гложет? Какое бередит несчастье? Совет мой может не поможет, Но слушать - это ль не участье? Вы расскажите, не держите, Вас это успокоит может, Найдя во мне свою обитель,- Мужчина тихо подытожил. И Петя рассказал про детство, Про женщин всех, что мимо кассы, И про тяжелое наследство, Что в мире много пидорасов. Что уяснил он это чётко, Сорвав с обманщиков покровы... - Вот вы не носите колготки? - Конечно, не ношу, ну что вы! -Вот видите! Вы, сразу ясно, Вполне приличный и солидный. Не пидорас. И не опасно Мне с вами очень. Сразу видно. - Конечно, я вас понимаю, И горе ваше, и обиды - Ответил Ипполит вздыхая, - И хорошо, что я не пидор. Но всё-таки вы это бросьте, Ведь алкоголь ужасно плохо, Бросайте пить, пойдёмте в гости, Я без колготок! Нет подвоха! - Ну, хорошо, я пить не буду, - В машине мчась к нему по трассе, Подумал Пётр, - вот есть же люди! Не то что эти пидорасы... Сегодня Петей позабыты Печали, горе с непокоем, Живёт он вместе с Ипполитом Красивой дружною семьёю. Поскольку чувства, словно ветер, Совместный путь в любовной лодке, Не разобьёт ничто на свете: Ни пидорасы, ни колготки! (C) Александр Гутин
А это соответственно "трансгендерный мужчина гомосексуалист"? То есть баба пришившая йенк и желающая трахать мужиков? зы ничего не пил, ничего не курил кроме табака, ничего не нюхал.
"... фильм закончится тем, что толпа белых мужиков казнит чернокожую женщину, потому что цисгендерный мужлан-женоненавистник Генрих возненавидел чернокожую феминистку XVI века."
