Ром, горевать о Сикорском в нашей реальности, ровно тоже самое, что горевать о том, что нам не достался фон Браун. В отличие от, мы вполне способны (были при СССР и способны сейчас) решать в случае необходимости научно-технические задачи ЛЮБОЙ сложности. Другой вопрос, что во времена СССР параметр "цена вопроса" видился несколько иначе чем сейчас, и в наше время вопрос соотношения "цена-эффективность-необходимость" выглядит более весомым аргументом, нежели чем при СССР, когда надо было помимо решения непосредственных задач, учитывать фактор "догнать и перегнать". Все вот восхищаются всякими "японским экономическим чудом", "южнокорейским экономическим чудом", "китайским экономическим чудом". Блин - посмотрите на период нашей истории между 22-ым и 39-ым годом. Это же просто фантастика. И кстати, дополняя ответ на посылку Элли о наличии в РИ стратегических бомберов - в СССР ко второй половине тридцатых действительно БЫЛА стратегическая авиация. Тысяча ТБ-3, это реально тот кулак, который вполне был в состоянии расхерачить какую-нибудь Польшу в пыль. Но, как-то вполне успели осознать, что оно дорого, сложно, не так уж и эффективно, как могло бы показаться. Тот случай, когда вовремя поучились на чужих ошибках, успев сделать не так много своих.
В смысле "папа", изобретатель что ли? Сам был в том уверен, а оказалось, что совсем не он. Французы, русские, советские, немецкие, американские (не Сикорский, но тоже эмигрант из России), аргентинские вертолёты уже летали и ставили рекорды. Но разрекламировали одного Сикорского. Наверное за то, что он сделал и суме продать заказчику модель которую можно в жизни использовать, а не рекорды токмо ставить. По персоналиям, например вот: https://diletant.media/articles/26481349/
Да, НЯП японцам у Халкингола продемонстрироваи мощь стратегов(тех самых ТБ-3), японцы были впечатлены до самого этосамого и ниже.
Именно в плане "война - мать роднА". Т.е. богатая страна, военные, которые хорошо потренировались, н мало понесли потерь, и теперь полны желания закупить что-то новое на имеющиеся в их распоряжении деньги. Промышленность, которая разошлась на военном производстве и прям жаждет произвести что-то новое и высокотехнологичное.
Была в те времена такая поговорка: Изобрести вертолет легко, построить его - трудно, а заставить летать - невозможно. Так вот Сикорский - заставил. Я уже давал эту ссылку: https://ru.wikipedia.org/wiki/Sikorsky_Aircraft Там можно посмотреть картинки этих вертолетов, когда мышкой наводишь на название Но вообще тема Сикорского и вертолетов тут не совсем в тему. Хотя, он в СССР по началу остался и пытался работать, но, как гласит история, его вовремя предупредили о предстоящем аресте рабочие с его завода и он, все бросив, уехал за границу.
Да запросто)) Подписал в ВЧК нужные бумажки, типа "обязуюсь докладывать..., клянусь быть верным последователем партии Ленина-Сталина..., на свои деньги куплю несколько конспиративных квартир...)))
Про деревни в СССР: Как Нечерноземье дошло до такой жизни? Рассказывает бывший председатель бывшего колхоза имени Жданова, он же совхоз "Пустыня" Чухломского района Костромской области, Бобров Владимир Николаевич. Пустыня - не шутка юмора, а обиходное название местности, соседних приходов, Ильинского и Санциловского, по существовавшему здесь монастырю. В 34 деревнях Пустыни жило три с лишним тысячи человек. Теперь постоянно проживает двое. Spoiler: Читать дальше Бобров пенсионер. Ему восемьдесят с небольшим. Приезжает на лето из Питера. Добирается в деревню за рулем собственной Нивы. Итак, слово Владимиру Николаевичу: «Ездил я тут с одним охотником на овсы, в Сазоновскую сторону. Мать честная! Поля, починки – все лесом заросло. Ничего не узнаю. Свое хозяйство не узнаю, 900 гектар пашни. Чисто было, одни поля, а теперь - кустарник и лес. Родители мои отсюда, с Ильинского, и их родители отсюда. Я учился напротив церкви, где сейчас инвалид Дормидон живет. После войны вышел указ о заселении города Ленинграда. Отец и мать уехали. Город не чужой, дед мой в него в отход ходил, пока Сталин эту лавочку не прикрыл. Шел 49ый год. Меня в этот год призвали, еще из деревни. Так вышло, что целый год службы мне не засчитали. Я ушел весной 49ого, а демобилизовался в декабре 52ого. Уехать к родителям в Ленинград было проблемой. Из армии отпускали строго в место, откуда призывали. Такое было правило. Без него бы все парни из села сбежали. При Сталине платили крестьянам не деньгами, а палками и паспортов не было ни у кого. Отец мой ходил в Ленинграде в райком, получал специальные документы и высылал в мою часть на Дальний Восток. Но вышло так, что старался он зря. Я проработал в Ленинграде ровно год. Мне не понравилось. Уехал в отпуск в деревню и остался. Устроился слесарем по тракторам. Потом собрал себе из запчастей трактор. Стал на нем работать. Председателем тогда был неплохой мужик. При нем и совхоз организовался и трудодни отменили. Потом он исчез. У него было что-то с головой, контузия. Подрался с женой, ушел из дома и исчез. Шел 57ой год. А что делать? Нужен председатель. И вот, по моей глупости, загнали меня руководить. А мне и тридцати то не было. Пацан. Начало было такое, что страшно вспоминать. Совхоз уже организовали, влив в него 13 колхозов. Вышло распоряжение сгонять весь скот. А куда его сгонять? Помещений нет. Кормов нет. Зима, морозы жгучие. Ужас. Представь, согнали всех овец с тридцати деревень в Лучкино. Там была рига, где до этого молотили жниво. Вот туда и определил овец. Больше некуда. Они окотились. Мяли друг дружку и ягнят. Гибли пачками. До воды оттуда было полторы версты. Каждый раз, когда овец гнали на водопой одна-другая издыхала. Телят согнали в Санцилово, в старую колхозную ферму. Определили им свободно-выгульное содержание. А там вода под горой. Стадо за неделю раскатало спуск в голый лед. Гонишь к реке – держишь за ноги, чтобы не улетели. Обратно тащили, один за рога держится, другой сзади толкает. Но этим не кончилось. Портачили так, что мне казалось, что это – вредительство. Стали догонять Америку. Начало дали сильное. Отобрали у крестьян последние наделы и сдали к чертовой матери всех лошадей на мясо. Лошадей не стало. Только трактора. Раньше бы отвез что-то на лошадке, теперь стой в очередь на трактор. Потом кукуруза. Спустили мне план: 300 гектар. Из моих 900 гектар пашни. Приехал сектретарь райкома. «Давай сюда мерку!» Выехали в поля. Перед фермой у меня был высажен клевер. Удобно, косишь, скирдуешь и скотинка рядом. Секретарь намерял по этому клеверу квадрат. «Смотри. Клевера у тебя здесь вырастет стогов 10. А кукурузу посеешь – молоко рекой потечет. Читал в детстве про молочные реки? Вот теперь и у нас так будет. Как в Америке.» Звали этого секретаря Тупиченко. Хохол. Он и теперь жив, шлет мне на Новый Год открытки. Распахали клевер. Посеяли кукурузу. Ничего не получили. Ни клевера, ни кукурузы. И поехали мы в зиму за тридцать верст собирать солому. Потом были тяжеловозы. Дорогущие, то ли английские, то ли какие еще. Красивые – загляденье. Завезли их в леспромхоз вывозить лес по дековильке. Это «железная дорога» из залитых льдом желобов. Ставили в нее сани и запрягали. Тяжеловозов было штук пятьдесят. А план был – ого-го! Такие воза эти бедные лошадки крутили, что к весне все передохли. До одной. Интересная у нас жизнь была. После кукурузы пошел лен. Спустили сверху план – триста гектаров льна. А здесь у нас со льном не очень, только в нескольких деревнях его растили. Тут, в основном, яровые и клевер. Я подумал-подумал и посеял лен у тех деревень, где он до революции был. Дальние, глухие деревни. Расчет был такой, что бабушки с тех деревень за ним следить будут. Выросло все отлично. Убрали. А теребить нечем. Обещали машины – нет машин. Прислали, наконец, из Костромы студентов. Пока все заскирдовали, выпал снег. Лен пропал. Вызывают меня в область на бюро обкома, совмещенное с комиссией партконтроля. Мне как раз тридцать стукнуло. Зеленый - еще не всех чудес насмотрелся. Приезжаем с нашим агрономом в обком. Перед входом сидят мусора с наручниками. Для острастки. Проходим мимо. Внутри очередь из таких же, прогоревших со льном бедолаг. Вызывают по одному на ковер к секретарю. Им тогда был Флорентьев, Леонид Яковлевич, будущий министр сельского хозяйства. Он потом, уже будучи в ЦК, ко мне охотиться приезжал. Флорентьев спрашивает «Сколько лет работаешь?» - «Пятый год.» - «Скидки нет. Штраф в сумме трехмесячного оклада.» Оклад у меня был 130 рублей. Но из него вычитали 30 процентов за невыполнение плана. План никогда не выполнялся. Животноводство вытянет – растениеводство подведет. Или наоборот. Потом партвзносы. Профсоюзные взносы. На руки я получал 75 рублей. А высчитывали 130 рублей. Почти полгода работал за бесплатно. А сосед мой, Коновалов, напортачил со свиньями. Дело было весной, снег уже почти сошел, но на речке был лед, хотя посередке она уже протекла. Кормов, как всегда, не хватало. Из района распорядились: выгнать свиней в поля, чтобы они поживились корешками. Коновалов выгнал. И у него пол стада утонуло. Вызвали, как и меня в обком. Ну а что сделаешь? Кто недодал кормов? Кто дал отмашку выгонять в поле? Вся дурь шла с верхов. Мужики то были еще толковые. Кроме тех, кто наверху. Те, наверху, свою шкуру спасали. Тряслись за свои места. Возьми райкомы. Ты думаешь, они не понимали, что делается? Могли же доложить наверх. Боялись. За харчи свои боялись. И за задницы. Приехал как-то другой Флорентьев, Анатолий. Профсоюзный руководитель. Самое начало сенокоса. Нашел меня, повез по полям. Проезжаем клевер. «Какой у тебя клевер! Завтра же начинай его косить.» А как я буду его косить, если о еще не готов? Его скосить, он свернется. Не будет ни клевера, ни коров. «Не буду косить» – «Завтра пришлю своего шофера, он проверит. Ежели не скосил, привезет тебя на бюро райкома.» Как сказал, так и сделал. Забрали меня в Чухлому в райком. Поставили по стойке смирно. «Почему не скосил?» - «Я уже объяснял вашему товарищу.» Флорентьев как попрет на меня. Я постоял, постоял, сел на стул и говорю «Ебитесь вы все конем. Завтра сяду на трактор и поеду в поле. Ищите в председатели других дураков.» Полаяли, полаяли и отпустили. Мужики от дури такой бежали – только пятки сверкали. Оставались одни дураки да лодыри. И немного таких, как я, кто без деревни не может. Потом, уже к концу семидесятых, пошли деньги. Все даже как будто наладилось. Жилье стали строить. Новые фермы. Телятник. Дом бригады с медпунктом и театральным помещением. Стулья в нем были, сцена, паровое отопление. Все сам сделал, капитально. Людей уже не было. В большинстве – алкоголики. Но хоть так. И только вроде пошла нормальная жизнь, может лет пять ей удалось пожить, даже уезжать вроде перестали, как все закрутилось перестройкой. В 1988ом я понял, что деньги кончились и сразу ушел на пенсию. Уехал в Ленинград. Смотреть, что будет дальше, я не хотел. И был прав. Клуб разгромили целиком, до фундамента за два года. То же с фермами. Большинство домов распилили на дрова. Громили все, как фашисты. Хуже фашистов. И ведь свои же громили. А потом уехали. К 95ому здесь уже ничего не было. Пьяницы и старушки. Вот и все.» http://www.merjamaa.ru/news/nechernozemje/2020-02-25-1471 Источник вызывает определенные вопросы, спору нет. Но это вроде как записано со слов конкретного человека, так что оставим все на его совести.
"Коммуняки" (не путать с коммунистами) в 1989 году соревновались меж собой кто точнее предскажет пиздец доходам населения, отправив страну "по рыночному пути". Вместо того, чтобы думать над тем, как исправлять проблемы... сссссуки.... p.s. тут вот тоже у человека зацепило внимание: https://ushchent.livejournal.com/233704.html т.е. Горбач вполне отдавал себе отчёт к чему приведёт его ёбаная гласность и перестройка .
А вообще интересно послушать Сафронова. "Оно (советская экономика) развалилось, потому что не могло не развалиться" - Сафронов рассказал, какие варианты ему попались в интернете при поиске информации о плановой экономике СССР.
Что лучше, прилететь одному бомберу и сбросить ядрён-батон, тем самым остановив наступление или сто бомберов с 10 бомбами каждый? Даже стратегические задачи далеко не всегда требуют огневого решения. В некоторых случаях, вполне достаточно маневрирования. Например, для имитация направления главного удара армии.
