Ездили в верховья Маномы. Дорога достаточно длинная - сначала 260 км до нижней Маномы (это поселок, как ни странно - живой), потом еще 50 км до базы (туда можно на машинах), потом еще километров 30 на здоровых плоскодонках с мотором вверх по Маноме, последние два или три км пешком. Ибо туда никакие моторы не допускаются. Пришлось сделать три-четыре ходки, ибо барахла всякого было море. Наконец все снесли к стоянке, поставили лагерь и уже вечер. Это при том, что выехали в пять утра. Мужики быстренько сварганили макароны по флотски, поели, выпили, поболтали у костра и расползлись спать. Именно расползлись. А я не стал ни есть, ни выпивать - совсем не хотелось. Попил травяного чаю и сна ни в одном глазу - манит к себе река. Взял пенку, взял спальник и пошел к реке. Выбрал поляночку с видом на реку и без камней, расстелил пенку, спальник - погода хорошая, +18, не мерзну. От реки ветерочек, мошку сдувает, морду лица остужает. И заметил я одну очень интересную особенность... после города, после сплошного тарахтенья моторов, было ощущение, что вокруг тишина. Разве что всплески речные слышно особо сильные. Но чем больше я лежал и не двигался, тем больше звуков начинал слышать. Будто вместе с воздухом местным входила в меня окружающая жизнь, с ее шорохами, вздохами, постукиваниями, дальними вскриками. Вот сова где-то вдалеке проухала. А вот мышка лесная чуть не в метре от меня шебуршится, поживу ищет. Вот мелочь речная от тайменя вверх по речке стайкой прыгает - убегает. Выдра из под берега буквально в полуметре выскочила, на меня смотрит, водит усами, понять не может, что за коряга валяется, а я не шевелюсь, боюсь спугнуть. Скучно стало выдре. Плохая коряга, плохо пахнет. Махнула хвостом, нырк - и только ее и видели. Еще одно наблюдение, хотя про это, видимо, все знают - отошел от костра - темерь страшенная. Прошло 15 минут и начинаешь уже все различать, вплоть до мелочей. Вот деловито скользит мимо почти бесшумный амурский полоз - по полоскам желтым очень хорошо заметен. Знатный такой, важный, не торопится, только извивается туда-сюда, туда-сюда, словно подвыпивший чиновник высокого ранга... вернее, как жена чиновника. Откинешься на спину, поднимешь глаза вверх, а там... каждая звездочка, словно иголкой через черную бумагу проколота, даже начинаешь видеть, как медленно, вальяжно плывут туманности и даже сам млечный путь. И начинает казаться, что с пульсацией звезд, которые остро ощущаешь, у тебя и голова начинает пульсировать в такт звездам. Словно через глаза в голову вливается сам пульс вселенной. И вдруг приходит мысль, что вся эта вселенная... она ведь всего-лишь у меня в голове. И это не я пульсирую вместе с вселенной, а вселенная пульсирует оттого, что я есть. Любят некоторые размышлять о своей ничтожности при взгляде на звезды, а я совсем другое почувствовал - величие... хочется другое слово подобрать, не такое пафосное, но на ум приходят такие же надутые слова, типа "значимость", "важность", а это не то. Смысл где-то рядом, близко, только без пафоса. Может "необходимость"? Опять не то. Сплавленность... вот, наверное, правильно слово. Я вплавлен во вселенную как один из скрученных прутков в дамасскую сталь. Как кусок стекла в песок после ядерного взрыва. Вплавлен в этот мир, как мышка-шебуршунья, как охи-вздохи совы, как любопытная выдра, как полоз-важняк, как сама река, текущая мимо меня с осторожным шепотом всплексков. Я так накрепко спаян с этим миром во что-то единое, что никакой силой, никаким желанием самого главного или самого сильного человека, не разодрать, не переплавить, не выдавить меня из него. Утром пришли мужики, деловито достали снасти. Иди, говорят, позавтракай. А я не хочу. Не могу. Смотрю, как они оделись (так точнее, наверное) в забродники, повесили на пояс банки с наживкой, садки для рыбы и вступили в реку. Распределились по берегу, закидывают снасти, вполголоса переговариваются, друг другу что-то подсказывают, а как начась поклевка тут же напряженно замолчали. Но даже это молчание не спасало - кончилась отстрота, затупился слух, глаза стали видеть вокруг совсем другое. И даже река перестала быть чем-то волшебным и манящим. Я поднялся, поднял с земли спальник и пенку, дошел до стоянки, залез в палатку, постелился, разделся и лег разочарованный. Заснул.
Ночное небо вдали от цивилизации - это просто потрясное зрелище! Я вырос в небольшом селе, на границе соснового бора и степи. Ближайший город - 120 км. И мог часами вглядываться в ночное небо! Особенно начитавшись перед этим Ефремова, Лема или Стругацких. О, какие приключения мне тогда в голове представлялись! Жаль, писать никогда особо не умел!
... вот тут я напрягся. а ну как медвед выйдет из тайги? а то было б как в том анекдоте - "а я смотрю на него и сру... и остановиться не могу..." медсестричек-то нет рядом.
Про книжки писать... раз уж по вкусу пришлось. Повесть в этом году печаталась в журнале "Дальний Восток". Повесть старая, со временем дописывалась и перекраивалась. Жду рецензий.
Иногда формулировки вопросов крайне важны. Если бы ты спросил как-то по другому, такой реакции не было. Но ты выразился так, что исходя именно от тебя, вопрос воспринимается как "да мне ваще похуй... ЗАЧЕМ мне это запоминать?" Что-то из серии ответа "я Вас услышал..."
Значит так, ребятки. Уже два месяца пишу пока не понятно что. Рассказ-переросток или повесть-недоросток, не знаю. Пока это черновик. Поэтому просьба - не распространять. Он не дописан, на данный момент, по множеству причин. Косяков масса, имеется ввиду литературных, но и чисто исторические там тоже есть, потому что с некоторыми людьми я просто не успел побеседовать. Основано по настоящему на реальных событиях. Приукрашиваний с моей стороны особо нет, то есть, как услышал, так и изложил, только подравнял слог на менее... как это сказать... матерно-агрессивный. Очень надеюсь, что когда поеду закрывать командировку, все таки смогу пообщаться с нужными людьми, чтобы закрыть сюжет. Пока что есть, то, что есть, звиняйте. Когда допишу - не знаю по объективным причинам.
