ФГДС. Ссука. Кто в курсе, тот знает, что глотать этот гибкий и скользкий шланг то еще удовольствие. Не коктейль из трубочки пососать и не кальянчику дунуть. Удовольствия - ноль, зато слезы, сопли, рыгалово и задыхалово по полной программе. В общем, прибежали сестрички и, буквально, с дрифтом на поворотах повезли меня в кабинет ФГДС. Там дядька такой крепенький, высокий, явно то ли фитнесом, то ли еще чем спортивным занимается, сестричкам говорит: перекладывайте. Переносят меня сестрички с посвистом и гиканьем на процедурную лежанку (откуда у этих двух пигалиц столько силищи?), наставляют: эту ногу сюда, эту руку туда, голову вот так, а где пеленка? Я только мычу, типа хер знает где у меня пеленка. Нашли мне пеленку, подложили под голову, вставляет мне доктор загубник(или назубник, как правильно?) с дыркой в рот, и спрашивает: готов? И тут я понимаю, что у меня нос соплями забит, пытаюсь ему промычать, что нет, но он уже свою херобору начал через дырку запихивать. Сначала вроде было ничего, потом он говорит "глотай", я сделал глотательное движение, он прошел в пищевод и тут началось - начала выблевываться черная блевотина и забивать мне рот. Чувствую - дышать не могу ни через нос, ни через рот. Хватаю его руку правой рукой и начинаю вытягивать. Откуда сила взялась, не понятно, но вытянул я шланг и давай сблевывать черноту на пеленку. А ФГДС-ник мне такой: ты чего делаешь, (типа черную блевотину не видит) не можешь ртом дышать, дыши носом. Я ему: не могу. Он такой да ладно! У меня бабушки за 80-т лет глотают и нормально! А ты здоровый мужик и за руки меня хватаешь! Хотел я ему ответить про здорового мужика, но что-то сил спорить не было. ФГДС-ник сестричкам: пеленку поменяйте, здесь приберите, дайте ему воды рот сполоснуть. Сестрички, как маленькие вертолетики - вжух - все сделали. ФГДС-ник мне: ты за шланг мне лично отвечаешь. Знаешь сколько он стоит? И такой выкатив глаза: миллион! Хотел я ему сказать, что срать мне на миллион, но опять же - сил нет, решил не спорить. Опять же, вроде сопли вышли, носом вроде дышу. В общем, засовывает он опять этот загубник\назубник и уже без всякого предупреждения начал вводить свою херобору. Глотай! Я сглотнул, тот чуть дальше продвинулся и опять пошла черная блевотина уже и через рот, и через нос - опять дышать нечем. Вытягиваю я этот шланг, зажатый в его руке, выплевываю загубник\назубник, выблевываю\высмаркиваю черноту, говорю: не могу. Хватит. Ты мне, - говорит доктор. - Синяки на руке поставил. А еще говоришь, что тебе плохо. Завтра с утра за тобой приду, все равно сделать надо. И сестричкам: везите его в терапевтическое, пусть отлежится до утра, все равно сделать надо. До желудка я почти дошел, крови там нет (запомните эту фразу, она еще всплывет). Перекидывают меня сестрички на каталку и погнали доставлять. А я лежу и чувствую, что после того, как я смачно пару раз блеванул, мне вроде полегчало. Слабость все равно есть, но уже голова не кружится, да и ноги\руки дрожать перестали. Закатывают меня сестрички в лифт, поднимают на третий этаж, встречает нас завотделением - такая вполне себе молодая девушка, не старше тридцатника, и задумчиво так: куда же мне вас положить? Выходит старшая медсестра отделения - та самая противоположность худеньким - посмотрела на меня и так спокойненько: а чего тут думать? В интенсивку его, под пригляд постоянный, выбора большого нет. И уже ко мне: кружка есть? Вода есть? Я мотаю головой. Увидела, что в форме: а чего не в госпитале? Шепчу: я гражданский. Старшая медсестра фыркнула: одеваетесь как попало. Завозите его девочки. Так я оказался в палате интенсивной терапии.
Что такое палата интенсивной терапии? Если кто не знает, рассказываю: это палата где лежат тяжелые, которые требуют круглосуточного внимания. В стенке этой палаты проделано окно в сестринскую, чтобы в любое время суток, а точнее, каждые полчаса, не заходя в палату врач или медсестра могли посмотреть на любого больного, заценить, не кончилась ли капельница, дышит, не дышит, перевернулся, не перевернулся больной, ну и так далее. Дверь в такую палату открыта круглосуточно. В палате, кроме меня, находилось еще пять человек. Две женщины и три мужика. Да, вот так вот - и женщины и мужчины в одной палате. Чуть позже я понял, что, по большому счету, всем лежащим было наплевать, ибо жили они уже в другом мире, совершенно отличном от реального. Обе женщины, сильно пожилые, и один вполне молодой парень - лет тридцать - были раковыми. Это я понял не сразу, но потом сопоставив всё, что увидел, сделал вывод. Какой у них был рак, я не знаю, но судя по тому, что они были не в хирургии, это была уже последняя стадия, неоперабельная. Жизнь их состояла из трехчасовых фаз. Укол обезбаливающего, час тишины, потом начинаются попытки повернуться со спины на какой-либо бок, постанывания, бормотание, дальше начинаются вскрики, хрипы, громкие стоны, призывы кого-то по именам, попытки разговора в бреду. В конце третьего часа приходили медсестры, переворачивали с боку на бок, обрабатывали пролежни, если надо, меняли памперс, поправляли кровать, ставили укол и уходили. И был час тишины. Молодй парень лежал молча. Не скулил, не хрипел, раз в пять минут постанывал сквозь зубы, переворачивался на бок самостоятельно, молча терпел подмывания, переодевания памперса (женщины в этот момент, кстати, могли ругаться вполне качественно, особо не выбирая выражений), выполнял все команды сестер. Судя по тому, что ему ставили капельницы, а женщинам нет, парень был после операции и, кажется, операция прошла достаточно удачно, потому что кроме обезбаливающего ему кололи еще что-то. Да и выглядел он не так, как женщины. У тех была абсолютно желтушная кожа, реально - ярко желтая, у одной почерневшие ноги, вторая просто опухшая. Не полная, а именно опухшая. Он же был вполне нормально цвета, разве что очень худой. А еще мне показалось, что парень всегда был в сознании. Он постоянно водил головой из стороны в сторону, глаза были открыты, он постоянно на чем-то фокусировался, но не говорил не слова. Два других персонажа вполне живчики на фоне первых трех. Оба дядьки за 60-т. У одного, судя по торчащей из бока трубочке, по которой сливалась моча в бутылочку 0.5 из-под кока-колы, было что-то с почками. У второго фиг его знает что было, по разговорам медсестер напрашивался вывод про цирроз печени. Циррозник самостоятельно вставал, бодрячком бегал в туалет, носил моднявые семейники "D&G" (кстати, хочу сказать, что никто никого не стеснялся. Выбежать в одних трусах до туалету, который в коридоре - нема вопроса. Тот, который почечник, так вообще не стеснялся и без трусов до туалета сходить. Никто на это не обращал внимания, лишь бы по дороге не опорожнился) и футболку "Reabok". Я так думаю, что все поняли, что китайцы имели ввиду. В общем, завезли меня в эту палату, положили на единственную свободную кровать. Минут через пять старшая медсестра, которая полная противоположность сестричкам из приемного, принесла мне кружку и пятилитровку воды. Прости, - говорит. - Меньше нету. Давай в кружечку налью. Налила она мне в кружку и ушла. Я кружку хвать правой рукой и понимаю, что одной рукой не справлюсь. Обхватил обеими, приподнялся на кровати и по маленькому глоточку выпил все кружку. Чуствую - подкатывает тошнота, хотел уже позвать медсестру, попросить утку, но все обошлось. Через полчаса вкатили мне первую капельницу, сразу двойную, влепили три укола - два в жопу, один в плечо и оставили. Тут-то я и начал знакомиться с палатой интенсивной терапии...
Пока лежал под капельницей, внимательно осматривался. Палата большая. Я таких больших палат еще ни разу не видел. Между краватями расстояние достаточное, чтобы загнать каталку. Сами кровати высокие, примерно по пояс, по бокам металлические отстегивающиеяся бортики, как в поезде. Видимо для того, что если больного начнет корежить от боли, он с кровати не свалился. Кроме того, в этой палате целая стенка была заставлена какими-то ящиками и коробками с не русскими надписями. Разбираться я не стал, не интересно. У почечника на тумбочке куча еды всякой разной. Тут тебе и курица вареная, и печеньки, и термос с бульоном. В общем, не брошенка, родственники следят, приезжают, привозят чего ни то. У циррозника на тумбочке кусок хлеба, кружка с водой, телефон и все. А! Рулон туалетной бумаги. И тут я вспомнил, что у меня туалетной бумаги нет. Вспомнил, что жене не позвонил, а она ждет, знает, что я вылетел. Вот, тупик, блин. С одной стороны и расстраивать не хочется, и не сообщить нельзя, будет еще хуже. Телеграфирую в ватсап: "Катя, не беспокойся тчк у меня небольшой рецидив тчк лежу в одиннадцатой в терапии (интенсивную я упустил) тчк нужна туалетная бумага всклзнак. Через две минуты звонок от жены. Беру трубу, отвечаю Да? Ты где? (это с места в карьер) Кать, я же написал. В одиннадцатой больнице, в терапии. Какие симптомы? Кать, да какие симптомы? Все то же. Слабость, потливость, голова кружится. Сколько уколов кололи? Три. (в этот момент одна из женщин начинает громко стонать) Это кто там? Что за женщина? Ну, лежит тут. Палата общая... Тишина почти минуту. Ты в интенсивной? (понимаю, что дальше врать не получится). Да, в интенсивной, но это потому, что мест свободных нет. Завтра меня переложат (если бы я знал, насколько я в этот момент был прав) в другую палату. Капельницу поставили? Двойную, сейчас под ней лежу. А чего тебе на ночь глядя капельницу поставили? Ты же всю ночь будешь бегать в туалет. И тут я сделал роковую ошибку... Да не страшно, я в памперсе. Иванов... (слышу как в у Кати перехватывает дыхание) ты лежачий? (блять... БЛЯТЬ!!!) Кать, ну конечно я сейчас лежачий, я же под капельницей лежу. Сейчас капельница закончится и пойду переодеваться в нормальную одежду. Памперс мне на всякий случай еще в самолете одели, а переодеться времени не было. Я завтра заеду. Посмотрю что у тебя там. Кать, да тут карантин, никого не пускают. Значит сам спустишься, если такой бодрый. Ну, ты только предупреди заранее, а то вдруг я на процедурах или еще где. Катя сбросила звонок. Зашла медсестра, молча вытащила иглу, положила ватку, согнула мне руку в локте. Я ей: большое спасибо! Та обернулась, удивленно на меня посмотрела, выключила свет и ушла. Перевернулся я на бок, чувствую, сейчас того... этого... по большому сделаю. И сделал. В голове мысль - надо бы медсестру позвать, памперс поменять. И тут такая жалость к самому себе накатила, что просто караул. Причем мыслей каких-то в голове нет, только чувство обиды и внутреннего соплежуйства. Слезы текут, носом шмыгаю, изо рта какое-то нечленораздельное мычание. Пиздец... кисель, а не человек. Подошел циррозник (он на соседней кровати лежал), за плечо меня потряс, спрашивает: э, кореш, ты чего? Тебе плохо? Я поворачиваю к нему лицо все в соплях и слезах, мычу что-то. Цирозник такой заулыбался и говорит: слышь, корешь, все нормально. Если на слезы силы есть, значит выкарабкаешься. Умирающие никогда не плачут, им не до этого. Похлопал меня по плечу и пошел к себе на кровать, потом возвращается, приносит скамеечку деревянную, ставит рядом с кроватью. Я, - говорит. - с этой кровати два раза летал, когда слезть пытался. Первый раз башкой так приложился, что швы накладывали. А залезть на нее без этой фигни вообще не возможно, если силы слабые. Только медсестер звать, а медсестры разные. Помогут все, только одни отхуесосят по полной, а другие с жалостью и лаской. Это как попадешь. Сегодняшняя ночная бригада может и отхуесосить. И ушел уже с концами. Как ни странно, но приступ соплежуйства прошел, пока он мне тонкости разъяснял. В больнице в Луганске один очень хороший человек сказал мне такую фразу: Болезнь она у тебя в голове, если ты сам себя лелеешь и бережешь. Не будешь сам себя заставлять, то никто тебе не поможет. Может фраза и чуть по другому звучала, но смысл тот же. Собрался я с силами и сел на кровати, ноги с краю свесил, ступни как раз до скамеечки достали. Думаю, была не была, попытался встать и тут же голова закружилась. Хорошо, что жопа перевесила и я опять на кровать сел. Как не упал с высоты скамейки сам не понял. Отдышался, голова кружиться перестала, а внутри уже какой-то протест: хер я сдамся!
Леха извини , я счас может неприятную вещь скажу но походу ты стал андреалиновым наркоманом и сам этого незамечаеш , или нехочеш... и ненадо расказывать что "должен , никто кроме нас и т.п и т. д." мы все комунибуть и чтонибуть должны , но надо знать меру и вовремя останоится подумайоб этом имхо у тебя уже перебор идет
Разведены мы еще в 13-м. Живем-то все равно вместе. в 16-м младшую завели. Катька, конечно, периодически взбрыкивает, пару месяцев топорщится, как рыба-еж, съехать может демонстративно. Правда, теперь это не так просто - старшая съезжать наотрез отказывается и не сделаешь ничего, ибо возраст принятия решений. Из требований и обвинений стандартный набор - ты мне всю жизнь, мои молодые годы, как я могла за тебя выйти, ну и все прочее в том же духе.
Серег, ну, так, по честному - травануться какой-нибудь гадостью я и дома мог. Сотни тысяч умирают в своих постелях, а еще хуже на дорогах или от бытовых поножовщин. "Я его тысячу раз по голове сковородкой била и он не умирал!" (с) народное творчество. Смерть - она всегда у тебя за плечом. Никуда от этого не деться. Аннушка уже разлила масло каждому из нас.
ну да, ну да... фатум, хатима , судьба , масло, аннушка... можно и в стакане воды утонуть ,знаем , плавали нехочеш ты сам себе признатся...вот , учись как нужно... а не то что ты, с шилом в одном месте...
Зарубили, ссука, по давлению и псориазу. Вроде проснулся утром нормально, сполоснулся. позавтракал, абсолютно нормально себя чувствовал. Приехал на комиссию - 170 на 90. Давай у хирурга осматриваться, он мне - а это что?
Да записали меня уже к дерматологу на послезавтра. Посмотрим, чего скажет. по давлению - кардиограмму сделали, так оно все в норме, а какого хуя лезет вверх, не понятно. Вроде и анализы все пучком, даже сахар практически в норме. Сука... старею. Фарш невозможно провернуть назад...
По идее должны дать мазь с кортикоидами, это как раз Флуцинар или аналоги. Там главное слишком долго не использовать, и избегать свежих травм на коже. Кортикоиды на участке применения гасят иммунитет, важно чтобы через царапины зараза там не влезла.
